Седьмая жертва - Страница 83

Карен на мгновение задумалась. Она настолько увлеклась головоломкой, складывая разрозненные кусочки, что не успела проанализировать собственные чувства и разобраться в них. Она поставила перед собой цель, которая подстегивала ее воображение и любопытство, которая помогала справиться с растущей тревогой по поводу состояния Джонатана. Но сейчас ей нужен был ответ. И Карен, не успев подумать, что делает, озвучила первую пришедшую в голову мысль.

– Я хочу знать, кто был моим биологическим отцом. – Она устало потерла покрасневшие глаза. – Совсем недавно я обнаружила, что Эмма не приходится мне матерью. Вчера я навещала ее. У нее болезнь Альцгеймера, и она приняла меня за вас.

Линвуд хранила молчание.

– Быть может, вы захотите повидаться с ней. Исправить то, что можно…

– Благодарю вас за заботу, агент Вейл.

– Вы можете называть меня Карен.

Линвуд наклонила голову и оперлась о стену, чтобы не упасть. Словно в поисках символической поддержки. Минуты шли одна за другой, а сенатор молчала. И не шевелилась.

– Расскажите о моем отце.

Сенатор запрокинула голову и уставилась в потолок.

– Думаю, сейчас вам лучше уйти.

Пожалуй, Карен следовало бы догадаться, что она ответит именно так. Если Линвуд действительно сделала все, чтобы похоронить свое прошлое – а теперь у Карен были тому неопровержимые доказательства, – то эта тема будет последней, на которую сенатор захочет говорить.

– Вы бросили своего ребенка. Как вы могли так поступить?

– Все не так просто. Тебе никогда не понять этого.

Линвуд надолго замолчала, потом вдруг ее плечи безвольно поникли. Словно чувствуя, что должна что-то добавить, она сказала:

– В то время это было лучшее, что я могла сделать для нас обоих. В первую очередь мне нужно было беспокоиться о том, чтобы выжить. Поверь мне, Эмма очень кстати оказалась рядом.

Хотя Карен довелось повидать на своем веку подсевших на иглу девочек-подростков с детьми – женщин, которые не знали, что такое ответственность или что значит быть матерью, – она с трудом могла представить величественную Элеонору Линвуд на их месте. Впрочем, Карен пришла сюда не для того, чтобы понять, почему мать бросила ее. Хотя не исключено, что и для этого тоже. Во всяком случае, не спросить об этом она просто не могла. Но Линвуд или была чересчур замкнутой, или сама мысль, что она бросила своего ребенка, причиняла ей слишком сильную боль, чтобы вновь и вновь оживлять ее в памяти, не говоря уже о том, чтобы обсуждать с кем-то. И сейчас перед Карен стояла задача несколько иного плана – найти своего отца. Оставалось надеяться, что мужчине будет легче говорить о прошлом, которое он оставил позади.

– Сенатор, я должна знать все о своем отце. Вы располагаете этими сведениями. Я могу и сама навести справки, но мне кажется, что того внимания, которое я наверняка привлеку, вам хотелось бы избежать.

– Это была совсем другая жизнь. Та, которую я хотела бы забыть навсегда.

– Неужели я стала для вас настолько большим разочарованием?

Линвуд резко повернулась к Карен. Глаза ее покраснели и опухли.

– К тебе это не имеет никакого отношения!

Она смотрела на Карен в упор с таким видом, словно хотела добавить еще что-то. Она явно колебалась, а потом и вовсе покачала головой.

– Прошу прощения, что вытащила всю эту боль на поверхность. Почему-то я думала, что вы будете рады видеть меня. Совершенно очевидно, это не так. Хорошо, я как-нибудь переживу это. Скажите то, что я хочу знать, и я уйду из вашей жизни.

Линвуд отвела глаза.

– Даже если я скажу, кто твой отец, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Вы не можете знать этого наверняка.

Глаза ее сузились.

– Я знаю.

– Возможно, он уже не тот, каким был сорок лет назад.

– Такие люди не меняются с возрастом.

– Сенатор, вы можете доверить мне свою тайну. Обещаю, что не скажу ему, кто вы такая и где живете.

– Все не так просто.

Карен ощутила, что ее охватывает отчаяние. Так уже не раз бывало в прошлом, когда она, сидя в комнате для допросов напротив преступника, твердо знала, что он виновен, тогда как он наотрез отказывался признавать это. Однажды похититель ни в какую не хотел говорить, где держит свою жертву. Карен не смогла его разговорить, и они так и не нашли похищенную женщину. И сейчас она ощутила, как в груди, угрожая задушить ее, поднимается волна отчаяния, смешанного с гневом и разочарованием.

Карен глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и переключилась в режим ведения допросов, чему ее так хорошо научили в Академии.

– Вы беспокоитесь из-за того, что он найдет вас, что мои поиски каким-то образом скомпрометируют вас и ваша тайна выплывет наружу. Или что он сам вдруг вынырнет на поверхность и вновь войдет в вашу жизнь. Мне понятна ваша тревога. Но я не допущу этого. Даю вам слово.

– Это погубит мою политическую карьеру. А ведь я иду на перевыборы. Мой оппонент попросту уничтожит меня в средствах массовой информации, если узнает о моей связи с твоим отцом. А если когда-либо станет известно о том, что я сменила имя и фамилию…

– Никто и никогда не сумеет сложить воедино все кусочки головоломки. Я прослежу за этим.

Линвуд проглотила комок в горле.

– Агент Вейл… Карен… – Она опустилась на краешек дивана. – Это случилось очень давно. Я была молодой и глупой. И совершенно не разбиралась в людях. Как только до меня дошло, что он за человек, я оставила его. Да, мне понадобилось больше времени, чем следовало бы, но я была напугана.

Карен подумала о себе и собственном замужестве. Ей тоже следовало обратить внимание на тревожные симптомы за много месяцев до того, как наступил разрыв. Подняв голову, она вдруг поняла, что обе они сидят, погрузившись в собственные невеселые мысли.